и установить пересечение. Правда, это не будет так же гладко, как у подготовленного человека вроде меня, но тем не менее. Что ты выбираешь? Попытаться измениться самой? Подключившись к Богине, почувствовать Ее волю? Пойти на нейрокоррекцию?
Я не знаю, справлюсь ли сама. Да, это решение Богини, но я не уверена, хватит ли мне сил…
Я неожиданно понимаю, что плачу — впервые за несколько лет. Облизываю соленые губы, будто желаю распробовать как следует вкус собственных слез.
Решение Богини — приказ, который я должна выполнить. Соберись. Выполняй.
— Я сделаю все сама. — Слова быстро слетают с моих губ.
— Окс, ты уверена? Не хочешь послушать Богиню?
— Я хочу сделать все сама.
Знали ли они заранее этот мой выбор, даже предлагая другие варианты? Насколько точно предсказали мое поведение?
— Окс, мы знаем, что ты выбрала это не только потому, что видишь в этом еще один приказ. Ты сильная. В тебе есть силы перестать быть Фанатичкой.
Они знали. Они знали, просмотрев мой мозг, мое будущее решение еще до того, как я пришла к нему. Будет ли Богиня устанавливать за мной специальную слежку?
— Это пока все, Окс. Если захочешь, можешь написать мне, Ее решение было отправлено с моего аккаунта. И, если тебя сильно волнует — нет, Богиня не планирует слишком за тобой приглядывать. Пока. — Она устало улыбается, встает с кресла напротив и выходит из комнаты.
Я действительно Фанатичка. В своей неспособности быть более гибкой я подобна активистам прекратившего существование «Завета». Все еще. Но раз Богиня увидела во мне потенциал самой измениться, наверное, он действительно есть. Вряд ли у нее были причины лгать.
Мертвецкая хватка
Андре
Андре покоится во тьме капсулы, как было уже много раз до этого. Он мог бы использовать вместо нее симуляцию. Можно было не только вызвать неотличимые первичные ощущения, но и изменить память, чтобы полностью отдаться обману. Но для Андре была важна вещественность капсулы, воды, маски.
А вдруг это все-таки симуляция? Разве есть полная гарантия, что он не решил в прошлом обмануть, запрограммировав отложенное изменение, сам себя? Как можно быть уверенным? Может, все его окружение за последние годы — симуляция Трансценденталов? Может…
Кожа, за исключением тех участков, что скрыты под головной маской, ощущает теплую жидкость, эта равномерность температуры и консистенции поглощает. Нет, не идеальная — сущее пронизано флуктуациями. Равномерность иллюзорна, она — обман, порожденный несовершенством человеческих чувств.
Флуктуации дают возможность бесконечного продолжения. Даже если бы не было проекта Трансценденталов по борьбе с тепловой смертью, из-за флуктуаций все равно оставалась бы вероятность воскресения Вселенной, пусть и крайне низкая. А значит, и вероятность повторений. Возможно, это уже повторение. Тем не менее, Андре считает, что даже если число его грядущих итераций будет бесконечным, лучше, если они хотя бы индивидуально будут рано или поздно умирать.
«Когда я уже наконец решусь? Вскрыть вены, отключить подачу дыхательной смеси, просто сорвать маску».
Андре не раз представлял, каково задыхаться, захлебываться, умирать множеством других способов. Можно было бы удалить из мозга предохранитель, настойчиво удерживающий от самоуничтожения. Но Андре старается ограничиваться в модификации себя. Неприятно даже понимание того, что в черепе находится интерфейсный чип. Как и вообще то, что он продолжает пользоваться продуктами ненавидимых им Трансцендентальных Машин. Но сил прервать круг не хватает.
«Входящий вызов», — появляется в разуме.
«Элис?!»
Она ли? Или уже нечто иное, совсем не похожее на прежнюю Элис?
«С чего, после стольких лет…»
Андре сомневается, но решает все же принять вызов.
— Да?
— Здравствуй, Андре. — В ее мыслереплике чувствуется грусть. Намеренно пущенная в мыслеразговор или невольно выскользнувшая с некоммуникационного уровня?
— Почему ты вдруг решила позвонить?
— И никаких «как дела»? Ты все тот же грубиян, каким был, когда мы расстались.
— Мне все равно. Мысли, что ты хочешь?
— Ты… Уже догадываюсь, что ответишь, но все равно спрошу, для верности. Ты не передумал? Все еще собираешься умирать?
— Да, все еще.
— Андре. Я собираюсь стать Трансцендентальной Машиной.
— К тому все и шло.
Они расстались после решения Элис оцифроваться, сохранив копию и уничтожив оригинал. Ему она предложила то же.
«Я не хочу умирать», — объяснила она ему свой выбор.
Для Андре это было неприемлемо.
И вот теперь она мыслит ему, что собирается стать полноценной Трансценденталкой.
— Знаешь, Андре. Ты… Ты все еще дорог мне.
Он мыслеусмехается в трансляции:
— И это тебя не останавливает?
— Нет.
— Не трудно будет?
— Я изменю себя, чтобы больше…
Она обрывает трансляцию этой мыслереплики. Андре практически уверен, но все равно спрашивает:
— Чтобы больше что?
— Чтобы больше не любить тебя. — Тяжесть; ей явно было не так просто выпалить этот мыслеответ. — Послушай, неужели ты и правда согласен умереть?
Андре немного удивлен, что ее чувства еще живы. А что насчет его чувств к Элис?
«Нет, не надо ворошить этот хлам! Прочь!»
— Ты все еще считаешь, что смерть необходима?
— Да! — Андре взрывается. — Да, да, да! Я не хочу быть бессмертным! — Он немного успокаивается. — Ваше бессмертие — не для меня. И миссия Трансцендентальных по спасению Вселенной — тоже.
«Покажи, что тебя не волнует ее „любовь“».
— «Естественный порядок»? — мыслит ему Элис саркастически. — Даже без нас есть вероятность возрождения Вселенной после смерти.
— Да, но вы хотите, чтобы это произошло гарантированно. И вообще, дело не в «естественности».
— А в ограниченном количестве возможных комбинаций? Твой любимый аргумент?
— Да, именно.
Бесконечная жизнь продолжающей расширяться Вселенной, учитывая ограниченное число физически возможных комбинаций, означает неизбежность повторений старых историй. И с этим — повторение всех страданий. По крайней мере, так считает Андре.
— Не уверена, что оно действительно ограничено. Но даже если так — разве это плохо? — мыслит она.
— По мне — да. Я лично уже устал жить. И сколько бы еще ни было версий меня, даже если кто-то из них выберет путь индивидуального бессмертия, чем больше нас все-таки умрет, тем лучше. В идеале — все мы. Кстати, и других ваша миссия заставит снова страдать.
— Почему же ты все еще продолжаешь жить? Почему еще не покончил с собой? Ведь ты же можешь. — В ее мысли Андре чувствует злость. — Почему ты продолжаешь пользоваться тем, что дают тебе Трансценденталы? Почему никак не сдохнешь? Что, силенок не хватает? — Мыслереплика содержит образ: лицо Элис, настоящее лицо, когда оно еще существовало. Злоба во взгляде, уголок рта приподнят в ухмылке отвращения и презрения. — Капризный ребенок, вот ты кто.
Андре обескуражен, но быстро берет себя в руки.
— Да, до сих пор не хватало. Но надеюсь, скоро я
